Известно, что многие профессии родом из детства. Археология как раз из таких: многие серьезные ученые вспоминают, что вначале было слово – историко-приключенческие романы, которые поселили в юных душах живой интерес к материальной культуре прошлого. Ну, для кого-то сыграли свою роль и фильмы про неугомонного Индиану Джонса. Потом было участие в экспедициях в качестве лучшего друга археолога – землекопа. И, наконец, университет, кафедра, специализация, диссертация, научные регалии…
Наша хорошая знакомая, дама изрядного возраста, тоже сделала выбор еще в детстве, но предпочла совсем другие науки. Что не помешало ей до сих пор питать самые нежные чувства к истории материальной культуры. Тем более что строительный бум последних лет предоставляет широчайшие возможности для практического воплощения этих нежных чувств. Проще говоря, наша героиня очень любит на досуге обследовать чердаки заброшенных домов.
– Ты что, матушка, решила произвести операцию «хрусталь»? – спрашиваю я, прикидывая, что никаких торжеств, после которых, как правило, остается гора пустой посуды, в последнее время не наблюдалось.
– Фу вас триста раз, чудовище необразованное! – радостно возмущается дама, извлекая из гремящего пакета чудовищно грязную склянку. – Это тебе не просто так, а самый настоящий антиквариат!
Все эти банки-склянки тщательно отмываются (и иногда действительно оказываются весьма элегантными), после чего занимают место на специальной полочке. Бывало, попадались весьма занятные: так, на одном забавном восьмигранном флакончике зеленого стекла обнаружилась этикетка с адресом питерской аптеки на Большой Конюшенной и датой: 1910 год. Тут, надо полагать, сказывается образование нашей знакомой, навек поселившее в ней нежные чувства к химической и аптечной посуде. Подобные склянки есть во всех антикварных магазинчиках. Хозяин одного из них рассказал, что их редко, но все же покупают: в Твери есть несколько коллекционеров подобного стекла, причем, как правило, они имеют некоторое отношение к аптечной системе.
Впрочем, это увлечение понимают далеко не все. Одна романтически настроенная дама, выслушав восторги по поводу очередной находки, сморщила нос и высказалась в том смысле, что копаться в помойках очень негламурно и вообще похоже на мародерство. Тут мы позволим себе заметить, что на самом деле все обстоит с точностью до наоборот.
Вышеприведенный диалог состоялся на одной из старинных улиц в районе музея Лизы Чайкиной – наша героиня обнаружила там чрезвычайно богатый и перспективный чердак: именно оттуда она и волокла набитый грязной стеклопосудой гремящий кулек. Поскольку братец нашей героини после транспортировки игрушечной лошади категорически отказался участвовать в археологических экспедициях – сказал, что не желает выглядеть полным идиотом, – пришлось не только прийти на помощь, но и привлечь байкера, известного своим интересом к старинным железкам. Он тут же оккупировал дальний угол чердака – принялся выбирать из вековой пыли какие-то ржавые винтики и раскладывать их в три отдельные кучки. Каким образом он сумел определить, что это запчасти от трех разных мотоциклов – так и осталось тайной. Попутно он нашел несколько граненых стеклянных пробочек, судя по элегантности и наличию шлифа, – от парфюмерных флакончиков, чем очень порадовал нашу героиню: сами по себе флакончики не редкость, а вот подходящие пробочки – настоящий эксклюзив.
Обширный и темный чердак оказался настоящим клондайком. Какие-то посудины, старые книжки, сломанные венские стулья, которые в руках опытного дизайнера могут превратиться в настоящее произведение искусства (мы это не раз наблюдали в программе «Квартирный вопрос»), и даже жутко облезлое, но вполне благородное кресло явно XIX века. Обнаружились и прелюбопытные бумаги – к примеру, акты пожарно-технической экспертизы, датированные 1918–1919 годами: от них, надо полагать, не отказался бы и музей. Завидущие глаза вошли в явное противоречие с «загребущими» возможностями рук. Договорились продолжить завтра.
Этого, увы, не случилось. Назавтра на месте старинного дома самостийная экспедиция обнаружила лишь кучу еще дымящихся обугленных бревен. Об этом эпизоде в свое время писали все тверские газеты: подъехала неопознанная машина, через некоторое время раздался хлопок – и соседи побежали вызывать пожарных. Насколько нам известно, следствие так ничего и не выяснило, а на месте антикварного клондайка уже стоит новый красивый дом. Вот и решай, дорогой читатель, что есть такие экспедиции – мародерство или посильный вклад в сохранение исторического наследия. Все найденные предметы, кстати, получили новую жизнь: игрушечная лошадь присутствует в актуальных инсталляциях известной тверской художницы, стекляшки очень хороши в натюрмортах (часть их, кстати, подарена еще более известной художнице, специалисту по художественному стеклу), а ржавые винтики заняли положенное место в очередном шедевре байкерской инженерной мысли. Жаль, конечно, кресла и пожарных документов, но – увы и ах…
В последнее время, впрочем, наша героиня почти забросила эти изыскания. Не потому, что охладела к чердачной археологии. Просто заброшенных старинных домов в центре города почти не осталось – все, что можно, уже сожгли или снесли. Впрочем, наука археология велика и обширна. Упомянутая в заголовке песенка свидетельствует: если мечта археолога – помойка, то счастье археолога – могила. Но на эти объекты наша героиня не покушается. И правильно делает: для этого есть специально обученные профессиональные люди.